Но за более полной информацией о ситуации с лесными пожарами мы все же обратились к министру лесного хозяйства области Александру Ганькину.

– Александр Владимирович, как сейчас складывается ситуация с лесными пожарами на территории области?

– Ситуация сложная, но контролируемая. С 12 апреля, с начала «сезона риска», произошело 272 пожара. В прошлом году за весь год было 214 пожаров, как вы видите, эти показатели уже перекрыты.

Обратите внимание на то, как развивалась ситуация в прошлом году. В апреле-мае было 109 пожаров – 53%; в июне-июле – 20 пожаров, 9%; в августе-октябре – 81 пожар, 38%. График четко дает понять: первый период начался вместе с весенними полевыми работами, а второй – с активной фазой уборочной кампании.

Расследование показало, что больше 55 процентов пожаров произошло по причине неконтролируемого сжигания сухой травы, примерно 36 процентов – от неосторожного обращения с огнем и лишь 9 процентов – по невыясненным причинам. Это могут быть природные явления – например гроза, или техногенные – обрыв высоковольтного электропровода или самовозгорание. Картина этого года полностью совпадает с прошлогодней, только количественно возгораний теперь больше, потому что средние температуры выше. Если температура воздуха 40 градусов, то на почве – до 60-ти. Много говорят об осколках стекла, которые могут сработать, как линза. Не исключено, эти факты могут обнаружить дознаватели. Но это единичные случаи. Основной причиной пожара в любую погоду является человек. Причем человек бескультурный, неосторожный, равнодушный. Лично видел: в Лысогорском районе идет тушение пожара, а люди, как ни в чем не бывало, на прилегающих территориях жгут солому.

Низкую производственную культуру могут проявить и сельхозпроизводители. Например, если техника неисправна, нет искрогасителей. Поля должны разбиваться на загоны, полевой стан нужно правильно разбить с точки зрения пожарной безопасности. Такое встречается не везде. За полями, которые культивируются, еще следят, а вот на пастбища и луга на сопредельной территории собственники подчас не обращают никакого внимания – это вроде бы уже не мое. А вот работник лесничества обязательно следит за сопредельной лесу территорией, за сельскохозяйственными полями – это его профессиональная и моральная обязанность.

Опыт этого лета показал слабую организационную роль некоторых муниципальных образований. Хотя в последнее время ситуация меняется на глазах. Появились оперативные планы взаимодействия с ведомствами, мобилизуется население. Есть муниципалитеты, где сегодня не допустили ни одного пожара. Замечательно в этом смысле работает администрация Балаковского и Романовского района. Следует также отметить работу руководителей органов власти и ведомств Самойловского, Балашовского, Ивантеевскго, Краснокутского, Новобурасского и Максовского районов. Здесь если и возникают очаги возгорания, то они организованно и быстро ликвидируются.

Сложная ситуация была в Аткарском районе, но и там ее быстро взяли под контроль. В районе полностью изменили систему профилактической деятельности, наладили систему круглосуточного дежурства, организовали патрулирование, проводят сходы жителей, раздают памятки.

– Насколько работники лесного хозяйства были готовы к такому развитию ситуации?

– К сожалению, нам приходится заниматься не только лесными, но и степными пожарами, которые несут реальную угрозу лесным массивам, находящимся на пути. Первыми их тушат тоже лесники. А федеральный бюджет не предусматривает компенсации по тушению степных пожаров, затраты компенсируются только на лесные. Между тем отдельные лесохозяйственные предприятия делают по 5-7 выездов в день на сопредельные территории. Потому что если подует ветер, следом будет гореть лес.

Что значит выехать на такое тушение? Нужно сделать пропашку, создать барьеры на пути огня, произвести встречный обжиг. А это все дополнительные затраты, которые не компенсируются.

С точки зрения профилактики лесники в этом году сделали все, что от них зависело. Говорю это не кривя душой и не из корпоративной солидарности. В соответствии с госзаданием мы создали минерализованные полосы, подготовили технику – ей 30 лет, а она у нас еще ходит, сделали контролируемый обжиг сухих растительных остатков вблизи границ лесного фонда.

У нас есть областная программа развития лесного хозяйства, она уже работает. Пока идет первый этап модернизации лесного хозяйства. Закупили противопожарное оборудование: ранцевые огнетушители, мотопомпы, воздуходувки, а также мегафоны, бинокли, приборы GPS, автомашины для оперативного реагирования по фактам возгорания. В прошлом году было закуплено 20 автомашин для отрядов оперативного реагирования. Такого и в лучшие былые времена не было! А ведь у нас маршрут патрулирования – более 7 тысяч километров. Есть четко отработанная система оперативного патрулирования сельских территорий, организованы штабы, диспетчерская служба работает в круглосуточном режиме – мы все сделали для того, чтобы предупредить пожары. Тем не менее избежать пожара удается не всегда. Сложная ситуация в последние недели складывалась в Лысогорском, Калининском, Красноармейском районах.

– Почему же все-таки не всегда удается предупредить возгорания?

– Пример: в Лысогорском районе есть дороги, которые проходят по территории хвойных лесов. А хвойные культуры самые пожароопасные. От любого окурка легко воспламеняются. При пожаре сосновые шишки вспыхивают и порывами ветра разносятся, как зажигательные снаряды, в стороны до 300 метров. Так возникают новые очаги пожара, и далее огонь распространяется с огромной скоростью. Когда тушили пожар вокруг Урицкого, огонь распространялся со скоростью 10 метров в секунду.

Сейчас ситуация стабилизируется. Большую работу проделали все ведомства: и лесхозы, и лесничества, и МЧС, и ГУВД, и сельхозпроизводители, и администрации районов. Основной задачей было удержать вал огня, чтобы не пострадало население.

За счет средств областного бюджета погашаются затраты на ГСМ, пополняются запасы противопожарного оборудования. Мы приобретаем ранцевые опрыскиватели, воздуходувки, мотопомпы, емкости для воды, рации, потому что сотовая связь в сложных рельефных условиях местности работает неустойчиво. На эти цели область выделила 6 миллионов рублей.

Огромная работа велась на уровне регионального правительства. Был создан штаб, мобилизованы материальные ресурсы, люди, техника, привлекались военные. Губернатор сам круглосуточно отслеживал ситуацию, посещал места тушения пожаров.

– Насколько велики потери от пожаров по области?

– Это еще придется считать. Итоги пока предварительные. Ущерб от всех лесных пожаров уже составил более 7 миллионов рублей, прямые затраты – более 3 с половиной миллионов. Такие потери мы имели за весь прошлый год.

А самое печальное, что мы теряем часть наших лесов. Растут они десятилетия, а исчезают в пламени в считаные секунды.

– 9 мая спутник НАСА зафиксировал на территории России несколько активных зон возгорания, в том числе и в Саратовской области…

– Да, это могло быть. Только в Саратовском районе было сразу три возгорания. У станции Багаевка – вдоль железной дороги. У Песчаного Умета огонь шел с сельхозугодий – видимо, не очень культурно обращались с огнем на пасеках. В Татищевском районе в Кологривовском лесничестве огонь появился сразу в трех точках – надо более детально изучить, кто мог создать такую ситуацию, нет связи одного очага с другим. И опять человеческий фактор: ясно, что подожгли люди, а не гроза.

– В связи с огромным числом природных пожаров специалисты опять критикуют Лесной кодекс. Как вы к этому относитесь?

– Лесной кодекс на самом деле не совершенен. Прежде всего, с точки зрения защиты леса. В 2007 году были сокращены лесники, которые являлись передовым звеном охраны леса. До введения кодекса на каждые 500 гектаров леса в нашей области был лесник. Сейчас нагрузка по отдельным лесничествам увеличилась от 5 до 8 тысяч гектаров. В некоторых лесохозяйственных учреждениях, где понимали, чем это грозит, лесников пытались сохранить на пожароопасный период.

Второй момент – сейчас у нас даже лесной контроль и надзор отсутствует. Он вроде бы и должен быть по кодексу, но не определено, кто конкретно должен этим заниматься. Это также отрицательно сказалось на деле охраны лесов.

Еще зимой собирались подписи со всех регионов с предложениями откорректировать Лесной кодекс. Работники лесного хозяйства чувствовали, что ситуация будет сложной. Я думаю, что к этой проблеме мы вернемся в самое ближайшее время.

– Есть мнение, что режим чрезвычайной ситуации выполняется не слишком строго, люди по-прежнему ходят в леса, жгут костры.

– Это не так. Мы вовремя ввели на территории области режим ЧС. И это дало очевидный положительный результат. Иначе ситуация была бы совсем иной.

Но представьте себе, что, например, в том же Лысогорском районе единственная дорога, которая соединяет населенные пункты, проходит через лес. Дорога в Пензенскую область полностью идет через лесной участок. И таких зон у нас достаточно. А как еще перенаправить автомобильный поток? Остается только одно: каждый должен четко выполнять свои обязанности и быть ответственным гражданином.

– Какие главные уроки, по-вашему, необходимо будет извлечь из опыта этого лета?

– Во-первых, надо изменить параметры Лесного кодекса в плане защиты и охраны лесов. Необходимо создать оснащенные пожарно-химические станции, оснастив их пожарными машинами, патрульными машинами УАЗ типа «Фермер», укрепить материально-техническую базу лесхозов и лесничеств. А затем грамотно распределить все это по территории области.

Далее. Нужно создать единую лесную службу, с единым центром управления. Только так она может действовать оперативно и мобильно.

И, наконец, самое главное – нужно вспомнить про лесника. В деле спасения лесов от пожаров есть своя специфика, и лесник в этом – фигура главная, от него зависит очень многое.

Надеюсь, что и федеральная, и областная власть повернутся лицом к лесу и к тем, кто его охраняет.