Жил-был английский мальчик Гарри Поттер со шрамом на лбу. Родители мальчика умерли, поэтому его воспитывали мерзкие дядя Дурсль и тетя Дурсль. Золушку мужского пола держали в чулане впроголодь, издевались над ним. Но однажды выяснилось: Гарри – потомственный чародей, чьи папа с мамой погибли от рук темного мага Волан-Де-Морта. Теперь тот растерял силы и не может взять власть над миром. А самого Гарри ждут в школе магов Хогвартс. Там герой должен приобрести магическую квалификацию, победить в чемпионате по квиддичу (игра, где участники летают на метлах), а попутно – сразиться с убийцей своих родителей...

Жила-была скромная английская учительница и мать-одиночка Джоан Ролинг, которая как-то раз придумала сказку про мальчика-волшебника (см.выше). Первый же роман («Гарри Поттер и Философский камень») разошелся на Западе миллионами экземпляров, отчего бедная Ролинг стала богатой, знаменитой и продала права на экранизацию. Мир захлестнула поттеромания. Помимо книг и кассет, раскупаются куклы, постеры, круглые гаррины очечки и сувенирные метлы...

Жило-было московское издательство «РОСМЭН». Понаблюдав за мировым триумфом Поттера, оно решило выпустить юного волшебника на российский книжный рынок и выиграло тендер на перевод романов англичанки Ролинг. Поначалу раскрутка проекта шла вяло, а популярность переводного мальчика-мага не распространялась за пределы Садового кольца. Персонаж долго не приживался у нас.

Скорее всего, здешним детям было труднее, чем импортным, находить точки соприкосновения английских фантазий с российской реальностью. Однако «РОСМЭН» вложил в проект столько, что отступать было некуда: пришлось включить на всю мощь рекламную машину, и мальчика-волшебника Гарри начали насаждать так же напористо, как марки пива или зубной пасты. Переводные книги стали, наконец, раскупаться в России. Несмотря на рекламу, всегда заставляющую насторожиться, литературные критики восприняли книжки о Гарри довольно позитивно. Во-первых, романы оказались (вопреки опасениям) качественной детской литературой.

Во-вторых, никакому вменяемому критику не хотелось, пожурив Гарри, угодить в одну компанию с кликушами, которые с пеной у рта вопили о «бесовщине Поттера» и призывали к запрету.

Жило-было московское издательство «Эксмо», которое сделало себе имя на выпуске так называемой pulp fiction (Маринина, «женские детективы» и т.п.). Приглядевшись к успеху «РОСМЭНа», «Эксмо» решило приобщиться к нему. Среди литераторов третьего ряда был найден Дмитрий Емец, получивший предложение, от которого не смог отказаться. Он написал «Таню Гроттер и Магический контрабас», «Таню Гроттер и Исчезающий этаж»; тиражи книжек-клонов перевалили за сотню тысяч...

Жила-была русская девочка Таня Гроттер с родинкой на носу. Родители девочки умерли, поэтому ее воспитывали мерзкие дядя и тетя Дурневы. Девочку держали на лоджии до глубокой осени, кормили объедками, одевали в обноски. Но однажды выяснилось: Таня – потомственная волшебница. Ее папа с мамой погибли от руки злой колдуньи по имени Чума-дель-Торт, которая растеряла силы и не может взять власть над миром. А саму Таню ждут в школе для волшебников Тибидохс, где она должна стать магом, выиграть чемпионат по драконоболу (игра, участники которой летают на пылесосах и контрабасах), а попутно – сразиться с убийцей родителей...

Похоже на плагиат? Более чем. «РОСМЭН» уже грозит судом «Эксмо»; последнее же ссылается на мировой литературный опыт, по которому очень вольные «пересказы» с зарубежного воровством не являются.

В качестве примеров приводятся «Приключения Буратино» Алексея Толстого (вариация на тему «Пиноккио» Карло Коллоди) и «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова (сколок с «Волшебника из Страны Оз» Фрэнка Баума). Примеры, однако, некорректные. Советские читатели А. Толстого и А. Волкова практически не знали книг-оригиналов, так что у писателей нельзя было, по крайней мере, отнять неких просветительских функций. К тому же, особенно в случае с Буратино, русское переложение претерпело кардинальные перемены. Прецедент с Таней Гроттер иного свойства. Переводы книг Джоан Ролинг лежат во всех магазинах, и никаким культуртрегерством у Емеца не пахнет; видна лишь финансовая подоплека. Англичанка пишет свои книги медленно, наш же выстругивает суррогатных Тань с дикой скоростью. Главное – успеть вклиниться между очередными поттеровскими томами. В книгах о Буратино и Изумрудном городе не чувствовалось страха «пересказчиков», скованности, стесненности. В эпоху авторского права Дмитрий Емец пишет с оглядкой на УК РФ. Сочинитель сам понимает, что делает нечто предосудительное, и трусливо страхуется от ответственности. Он меняет пол героев, коверкает фамилии, удешевляет реалии и добавляет «хохм», с тем, вероятно, чтобы, если что, выдать свои книги за пародии. Но шутки испуганного человека всегда выглядят натужными: не веселят приколы типа «купидончика в красных подтяжках», «реактивного дивана», «швабры с вертикальным взлетом», «носа самых картофельных очертаний» или усов, которые «заметались со скоростью автомобильных «дворников». «С недавних пор я подозреваю, что мое чувство юмора кто-то заколдовал», – говорит один из персонажей. В этом признании проступает авторская досада.

И еще. Что бы ни говорили недоброжелатели Ролинг, в книгах про Гарри нравственные акценты расставлены четко. У Емеца же положительная Таня пакостит Дурневым в стиле коммунальной кухни (подливает в чайник воду из бачка унитаза), а в Тибидохсе, в отличие от Хогвартса, под одной крышей учат преспокойно и черных магов, причем всяким гадостям.

Появление «гроттерианы» на наших прилавках опасно не только для доходов «РОСМЭНа», оно небезопасно и для читателей. Эрзац-книги столь же пагубны, что и эрзац-еда или эрзац-лекарства. В такой деликатной сфере, как детская литература, даже тень морального релятивизма уже внушает тревогу. Нам остается лишь надеяться, что боязнь суда вынудит Емеца с каждым новым романом все дальше отходить от первоисточника, на котором он паразитирует, и потому все меньше интереса будет вызывать его «гроттериана». Ну кто такая Таня без Гарри? Да просто девочка на контрабасе.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 4(19), 31 января – 6 февраля 2003 г.