День вывода советских войск из Афганистана сначала стал Днем воина-интернационалиста – неофициальным советским, а затем и российским праздником. В ноябре прошлого года специальным законом было установлено: 15 февраля отмечать День памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества. Теперь это день чествования не только тех, чья судьба связана с Афганской войной, но и всех, кто участвовал в военных конфликтах за пределами Родины, в том числе и в так называемом «карибском кризисе» 1962 года (операция «Анадырь»).

Сейчас об этих событиях почти не вспоминают, а тогда мир в течение 57 дней находился на грани ядерной войны. Целью операции «Анадырь» было размещение советских ядерных ракет на Кубе – в противовес американскому оружию в Турции. О своей тогдашней службе нашей газете рассказали капитан второго ранга Ким Васильевич Захаров и рядовой Владимир Евгеньевич Узембло.

До кризиса Ким Захаров был капитаном-лейтенантом в береговой части обеспечения ракетных катеров на Каспии. Его неожиданная командировка на Кубу началась 3 августа 1962 года. До Северного моря, где был вскрыт секретный пакет с заданием, не было известно даже о месте, куда отправляется транспорт, теплоход «Аткарск». Удобств подобная переброска не предполагала, спали на поролоновых матрасах, из-за которых в южном климате становилось еще жарче.

Работницы фабрики, где они производились, прекрасно это понимали. Ким Васильевич даже обнаружил в одном из них записку от швей: «Ребята, мы шьем для вас очень неудобные матрасы, но мы не виноваты». (Кстати, о том какими должны быть современные матрасы можно почитать на http://www.Matras4you.ru/mattress/tonkie.) Через две недели, 18 августа, в утренней дымке перед теплоходом возникла Гавана. Но кубинская столица не была пунктом назначения – им был порт Мариэль.

Жить пришлось в бараках, но это было удобнее, чем в палатках. Выгружать секретный груз – жидкостные ракеты класса «корабль-корабль» – сначала приходилось по ночам. Пока не случилось маленькое происшествие с контейнером №48, который был набит хозяйственным грузом – коробками, бидонами. Трехтонный кран не выдержал вес контейнера и он упал в воду. Кубинцы на берегу стали повторять: «коете», что значит – ракета. Но, когда контейнер был открыт, они увидели его содержимое и потеряли всякий интерес к происходящему. Теперь разгружаться можно было и днем.

Было понятно, что в любой момент может начаться война. А при условии использования такого мощного оружия, она должна была стать очень разрушительной. Но страха, как вспоминает Ким Васильевич, не было. Было чувство ответственности – за оружие, за людей. Напряжение было очень высоким – настолько, что капитан даже не сразу ощутил, что оно перешло в болезнь.

Кубинцы, как вспоминает Ким Васильевич, были людьми не слишком обязательными. Если островитянин говорит «завтра», то это практически означает «никогда». Для того, чтобы они все-таки выполняли обещанное, приходилось добавлять «советико», то есть, чтобы все было по-советски – завтра, значит завтра, четко, и никаких отговорок. При этом все они были дружелюбные и благодарные. Пасечник, который жил недалеко от части, не мог продавать мед, поскольку у него не было тары. Моряки привезли ему стеклянные банки из под консервов, которых скопилось достаточно много. Там были и маленькие полулитровые баночки и большие трехлитровые. В благодарность кубинец продавал мед в часть по 40 сентаво за 500 грамм (примерно 40 копеек).

Передать записку родным о своем местонахождении удалось только через пять месяцев – случайно встретил отправляющегося домой земляка, который оказался к тому же старым знакомым – соседом родителей Кима Васильевича. Записка попала в отчий дом в октябре 1962, в тот день, когда по радио наконец-то официально объявили о происходящем на Кубе. Официально писать письма нельзя было еще несколько месяцев. Но родные, в том числе и жена, привыкли к этому. Военная служба и есть военная служба, поэтому муж может выйти из дома и вернуться через два-три месяца.

С особой ностальгией сегодня вспоминает Ким Васильевич отель «Националь», куда за полтора года, проведенных на дружественной Кубе уже после урегулирования конфликта, выбирался при любом удобном случае. Привлекали его там две певицы, обладавшие замечательными голосами и уютная атмосфера. Туда же он приглашал друзей с «Аткарска», когда они прибывали с очередным рейсом – с командой теплохода они очень крепко подружились за время пути.

А вот Владимир Евгеньевич Узембло был солдатом в ракетной части. На такую далекую и близкую Кубу он отправился из Феодосии. И тоже совершенно неожиданно для себя. До этого солдаты неделю по нескольку часов грузили на корабль оружие – то, что это именно оно, было понятно без объяснений – двигатели ракет, патроны, машины. Куда отправится эта посылка, они не знали, но между собой предполагали только два пути – либо Индонезия, в которой тогда тоже было неспокойно, либо Куба. Гимнастерки за это время насквозь пропитались солью, до такой степени, что когда они высыхали, то больше напоминали странное сооружение из фанеры. Отплытие состоялось 3 сентября 1962 года.

Если плавание Кима Васильевича проходило спокойно и гладко, практически без штормов, то кораблю, на котором плыл рядовой Узембло приходилось постоянно уходить от циклонов. Поэтому на «остров свободы» он прибыл только через 17 дней. Многие оказались в море впервые, поэтому чувствовали себя во время плавания не очень хорошо, но волжанин-саратовец с лодкой дружил с детства и «круиз» перенес благополучно.

Везли военных на Кубу под видом сельскохозяйственных специалистов. Документов у них при себе не было – все лишнее пришлось уничтожить еще на Родине. Во время пути приходилось практически сидеть на ракетах: в квиндеках опасный груз, а повыше, в трюмах, люди. Всех сразу предупредили – корабль заминирован, поскольку оружие представляло собой последние разработки, которые не должны были попасть в руки потенциального врага. Как вспоминает Владимир Евгеньевич, несмотря на это, страшно не было, поскольку у двадцатилетнего парня была уверенность: «Со мною точно ничего не случится».

Было очень жарко (около 50 градусов), выходить на палубу разрешалось только по одному-два человека. Над кораблем постоянно летали американские разведчики, пытаясь рассмотреть, что же везет советский корабль.

На Кубе пришлось строить ракетные площадки в дикой местности. Никто ничего толком не мог объяснить про местность – приходилось полагаться на свой страх и риск. И получались не слишком приятные ситуации – вырубали траву, а она оказывалась ядовитой, от которой человек наутро опухает. Много змей, тараканов, скорпионов, которые также кусали солдат. Местный госпиталь на тысячу мест был два-три месяца переполнен пострадавшими. К тому же местный климат резко отличался от привычного – очень большая влажность и жара способствовали проявлению болезней. Ярким примером условий могут быть два факта – фотография маленького дома, занесенного снегом, повешенная на стену, днем от жары сворачивалась в трубочку, а за ночь распрямлялась обратно. А газеты в условиях повышенной влажности… отказывались шелестеть.

Познакомиться с местными жителями не получалось – слишком большая загруженность работой. Вот и приходилось кубинцам (и красивым кубинкам тоже) только издалека наблюдать за гостями. Но впоследствии Владимиру Евгеньевичу повезло – он попал в кубинский ансамбль аккомпаниатором (играл на баяне) и объездил самые дальние уголки острова с концертами.

В Саратове Владимир Евгеньевич стал основателем и первым председателем общественной организации «Амиго», объединившей в себе участников тех далеких событий.

Справка «НВ»

С 2011 года лицам, проживающим на территории Саратовской области и принимавшим участие в военно-стратегической операции «Анадырь» на о. Куба в период Карибского кризиса с 1 июля 1962 года по 30 ноября 1963 года, устанавливается ежемесячная доплата к пенсиям, назначенным в соответствии с законодательством Российской Федерации, в размере 350 рублей. Для ее назначения необходимо предоставить заявление и приложить следующие документы: документ, удостоверяющий личность заявителя, и его копию, справку, подтверждающую факт участия заявителя в военно-стратегической операции, а также справку органа, осуществляющего пенсионное обеспечение, о назначенной пенсии.