Иногда меня спрашивают, зачем я пишу свои воспоминания. Попробую объяснить на примере. В конце этого лета мы с женою на «Константине Тимирязеве» плавали до Перми и обратно. Замечательное было путешествие. Запомнились и капитан Владимир Москалев и его блестящая команда. И культмассовик по кличке Дима-СССР (название бывшей страны украшало его майку) с прелестной помощницею Наташей, которые называли себя продюсерами, возможно потому, что спали в одной каюте. Вместе с добрейшим спортсменом и баянистом Александром Георгиевичем они творили чудеса. Чего стоит организация чемпионата теплохода по игре в «дурака» или конкурс на лучший анекдот. В последнем состязании победил я, рассказав старый анекдот, но обещанный приз – бутылку водки «Русский сувенир» – не получил. Организаторы честно признались, что выпили ее сами. Запомнилась и руководительница круиза Светлана, разместившаяся в двух каютах. Не столько сорванной экскурсией по Перми, сколько ОБЪЯВЛЕНИЕМ ОБЩЕСУДОВОГО ДВУХДНЕВНОГО ТРАУРА С ОТМЕНОЙ ДИСКОТЕК ПО СЛУЧАЮ КОНЧИНЫ В ГОРОДЕ АСТРАХАНИ ОДНОГО ИЗ ВЛАДЕЛЬЦЕВ НАШЕГО ТЕПЛОХОДА. Впрочем, пожилые туристы, а таковых было большинство, остались довольны временной ночной тишиною. Так вот, в конце круиза продюсер Дима-СССР, оправдывая кличку, на детской викторине задал вопрос: «Какие республики входили в состав Советского Союза?». И некий парнишка ответил: «Россия, КНДР и Киев». Если после прочтения моих воспоминаний хоть один юный читатель что-то запомнит из реальной истории нашей страны, я своей цели достиг.

В середине 60-х годов прошлого века в Вене состоялась международная конференция по теме, имеющей отношение к атомной энергетике и космическим исследованиям. Советскую делегацию возглавлял академик Борис Николаевич Петров. Я был включен в группу, в задачи которой входила помощь нашим ученым в установлении контактов с западными коллегами и обеспечение их безопасности. Ведь практически все члены нашей делегации были крупными «секретоносителями», по причине чего многие впервые оказались в капиталистской стране.

Руководитель делегации в соответствии с нравами «холодной войны» не упускал случая проявить свою идейную бдительность, и когда на приеме, устроенном австрийским правительством в венской ратуше, его пламенную речь ограничили трехминутным регламентом, увидел в том происки капиталистов, не дающих высказаться советскому ученому.

На второй или третий день советский ученый отозвал меня в сторонку и конфиденциально обратился с просьбою посодействовать посещению ресторана «Максим», где показывали стриптиз. «Понимаете, – интимно пояснил он, – я был и во многих странах Европы, и в США и в Японии и все видел. А супруга моя Елизавета Петровна кроме как на болгарских «Золотых песках» нигде не была и очень желает посмотреть стриптиз».

Рестораны «Максим» имелись во многих европейских столицах и пользовались большой популярностью. В венском я, к примеру, слушал Вилли Токарева, обнаружив, что ничего антисоветского в его песенках нет. И тем не менее, с учетом того, что в «Максиме» могло «ошиваться русское антисоветское эмигрантское отребье», посещать его, мягко говоря, не рекомендовалось. Я сказал академику Петрову, что сам решить вопрос не могу и посоветуюсь с руководством. На следующий день я обрадовал ученого, что он может с женой, и обязательно со мною, посетить «Максим». Нам было известно, что руководитель делегации не слишком ограничен в валюте. Благодарный Борис Николаевич пригласил меня в «Максим». Но проходит день-другой, конференция близится к завершению, а он молчит. На мое напоминание вежливо пояснил: «Вы знаете, мы еще раз посоветовались с Елизаветой Петровной и решили, что советскому ученому негоже посещать венские бордели». Предполагаю, что супруги просто решили не тратить драгоценную валюту.

В 1970 году американские астронавты водрузили свой звездно-полосатый на Луне и благополучно возвратились на Землю. В развернутой в советских СМИ пропагандистской кампании громче других гремел голос академика Б.Н.Петрова, называвшего высадку людей на Луну авантюризмом, который мог кончиться гибелью людей и т.п. А я вспомнил про несостоявшееся посещение «Максима».

Совсем иное впечатление оставил о себе другой член нашей делегации академик Борис Викторович Раушенбах, российский немец. Скромный, деликатный, обаятельный, во время нашей прогулки по Вене он вдруг неожиданно заявил: «Попробую поговорить с венцами по-немецки. Ведь я за границей впервые».

Потом он рассказывал мне о трудностях на первом этапе освоения космоса, творимых помехах, словах Сергея Королева – «Когда дела идут похуже, то и друзей становится поменьше, а противников побольше, и они талдычат погромче: «Царь-колокол не зазвонит, царь-пушка не выстрелит, королёвская ракета не полетит».

В сентябре 1967 года в Вене у нас родился сын. Сообщаю об этом лишь потому, что точно помню время знакомства с академиком Анатолием «Фромом», который по линии МАГАТЭ, где я работал, должен был прилететь из США, где находился в длительной командировке, возможно по передаче американцам опыта по кровезаменителям. «Фром» был нашим агентом, и работать с ним было поручено мне. Но руководство Академии наук почему-то не было уверено в том, что «Фром» прибудет в назначенный срок, и командировало из Москвы в Вену аспиранта «Фрома» (аспирант тоже был нашим агентом).

Однако «Фром» прибыл, я связался с ним по паролю, и мы встретились. Высокий мужчина лет 50-ти, пожимая мне руку, представился: «Толя!» Видя мое смущение, продолжал: «Я тебя тоже по имени буду звать, без выканий. Я и Севку Келдыша называю на ты». Мстислав Келдыш был в то время Президентом Академии наук СССР, почему «Фром» именовал его «Севкой», не ведаю. Далее академик спросил: «У тебя какое воинское звание?» – «Капитан». Он радостно заржал и, зачем-то схватив меня за пиджак, пояснил: «Давненько кагэбэшного капитана не видел, мои шефы по вашей линии все больше генералы. Мы с тобой сработаемся».

Мы и в самом деле «сработались», если понимать под этим приятельские отношения. Как-то во время пребывания «Фрома» в Вене ему назначил аудиенцию генеральный директор МАГАТЭ швед Свиаборг. «Фром» «притащился» значительно раньше назначенного часа и прямиком к нашим секретарям с вопросом, где ему найти своего друга, т.е. меня.

Правда, на одну из первых встреч тогда, осенью 1967-го, «Фром» явился очень злой и сразу спросил: «Тебе что, моей информации мало, что ты с моим аспирантом связался?» – «Откуда ты взял?» – «Проще простого. Вчера от него так пивом разило, а он по натуре жлоб и шиллинги тратить бы на питье не стал. Я его спрашиваю: «Тебя Юрий Викторович угощал?» Куда ему было деваться. И передай своим руководителям, что вашего «аспиранта» по возвращении в Москву я немедленно выгоню, давно хотел это сделать, да мне его сверху навязали. Ну, вы, ребята, даете: поставить над академиком своего паршивого агента-аспиранта!»

Бывал он и у меня дома в гостях. Однажды мы с ним были на стадионе «Platev» на товарищеском матче венской команды «Rapid» с нашим «Спартаком», куда для усиления включили выдающегося нападающего торпедовца Эдуарда Стрельцова, недавно вернувшегося из заключения по сфабрикованному делу об изнасиловании внучки маршала Тимошенко. Увы, и Стрельцов не спас вялой игры «Спартака», проигравшего со счетом 1:2. С горя мы отправились в ресторанчик. Недавно в любимом телесериале «Комиссар Рекс» я увидел ту самую ресторанную веранду.

Спустя годы мы с женой встретили Толю в Москве, на улице Горького, возвращаясь к себе в гостиницу «Пекин», правая часть которой ведомственно принадлежала Лубянке.

– Кого я вижу! Мои венские друзья!

И «Фром» потащил нас на крышу гостиницы «Москва» в знаменитый ресторан «Огни Москвы», где его явно хорошо знали.

За ужином, расчувствовавшись, «Фром» предложил «перетащить» меня в Москву, но я отказался.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 35 (50), 26 сентября – 2 октября 2003 г.